Русская артель: прошлое и будущее

В социальных сетях и на форумах регулярно возникают споры о наиболее эффективной форме собственности. Одни пишут том, что только частная собственность может обеспечить экономическую стабильность и развитие. Другие считают, что России нужно вернуться к хрущёвско-брежневской системе полного подчинения всей экономики государству. Третьи говорят о необходимости сочетания государственного и частного секторов в той или иной пропорции. О коллективном секторе, артелях, кооперативах почти никто и не думает. 

Многое здесь проистекает из незнания и от западнических штампов, усвоенных с младых ногтей. Дескать, «артель? Это такие бурлаки-рыбаки, конфетки-бараночки-корзиночки»? Между тем, артель великолепно действовала в условиях промышленной модернизации, показывая замечательные успехи. 

Так, при «кровавом тиране» Сталине существовал мощный артельный сектор. На момент смерти Иосифа Сталина в СССР было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений — от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причём артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья. Такое положение дел продолжалось до 1956 года, когда артельщина была официально запрещена и в течении нескольких лет разогнана. 

Таким образом, при Иосифе Виссарионовиче был создан уклад, который в послевоенное время вполне мог бы распространяться на более крупные предприятия – в условиях грамотной реорганизации и постепенного отказа от мобилизационной экономики. (Вообще, в отношении первого послевоенного десятилетия вполне применимо выражение «экономическое чудо».) Однако, Хрущев провёл не реорганизацию, но дезорганизацию, сокрушив при этом советскую артель, что весьма характерно. 

Огромную роль артели сыграли и в промышленном развитии Российской Империи. (Само по себе артельное движение является одним из множества звеньев, связывающих царскую Россию и Россию советскую, которая на самом деле является одной и той же страной.) Рабочие брали в свои руки казенные предприятия и вполне умело налаживали их деятельность. Создавались ими и сильные экономические объединения. 

Артель, коллективное предприятие есть мощнейшее экономическое чудо-оружие. В её рамках прибавочная стоимость не присваивается частником или государством (госкапитализм), но распределяется между самими работниками. В результате – высочайшие заработки, резкий рост покупательной способности и мощнейший стимул развитию промышленного производства. Только артель надо всемерно поддержать, у нас же, в разные периоды истории больше поддерживали частника или казенный сектор. Хотя артель неизменно демонстрировала свою потрясающую эффективность. Например, зарплата ярославских строителей, артельно работающих в Петербурге, составляла примерно 400-500 руб. в год (вторая половина XIX в.), тогда как работающие по найму зарабатывали не более 80 руб. Такая оплата труда способствовала значительному снижению себестоимости. Так, артель Нижнетурьинского завода поставляла казне ударные трубки по 38 коп. — ранее государство было вынуждено платить за них по рублю. Другая артель взяла подряд на 25 тыс. руб., за который частные собственники просили 80 тыс. руб. 

Кроме того, коллективная собственность преодолевает отчуждение работника от средств производства. Труженик здесь является и собственником, что устраняет пагубный социально-экономический дуализм.